Случайно я натыкаюсь на лекцию преподавателя факультета журналистики МГУ Егора Сартакова о вреде книг. Под вредностью чтения он подразумевает не глазные болезни, а роковые последствия для судьбы человека и читателя. Вот выдержки из этой лекци: «В нашей литературной традиции поэт выделяется из остальных деятелей культуры — он стоит над художниками, актерами, музыкантами. У нас в России «поэт больше, чем поэт». Вспомните стихотворение Пушкина «Пророк» — главному герою вырывают язык и сердце, чтобы он мог «глаголом жечь сердца людей», то есть быть посредником между Богом и человеком, передавать божью волю людям. Это очень высокая миссия, но она и оплачивается высоко, как нам показывает Пушкин в «Пророке». Он сакрализирует значение Слова в этом стихотворении. Но в «Евгении Онегине», напротив, утверждает, что жить по книгам опасно.

Роман «Евгений Онегин» отличается очень простым сюжетом, который легко выразить в одном-двух предложениях. Даже схема произведения крайне незамысловата, она является зеркальной и симметричной: Татьяна влюбляется в Онегина — пишет письмо — получает отказ; Онегин влюбляется в Татьяну — пишет письмо — получает отказ. Гениальность романа вовсе не в сюжете и не в композиции. Она заключается в том, что Пушкин объявляет причиной главных бед героев романа… книги. Именно книги выступают в роли внешних сил, помешавших Татьяне и Онегину быть вместе. Почему же так произошло?

Татьяна, как наверняка помнят читатели, увлекалась сентиментальной литературой — Ричардсоном и Руссо. Из книг этих авторов она и составила себе образ идеального возлюбленного. Стоило ей один раз — а на это многие читатели не обращают внимания — увидеть Евгения, и она тотчас же подогнала образ воображаемого героя под Онегина. Ее письмо к Онегину пестрит фразами, вырванными из тех же сентиментальных романов: «Кто ты — мой ангел ли хранитель, или коварный искуситель — мои сомненья разреши». В этой фразе просматриваются две ожидаемых Татьяной модели онегинского поведения. Если Евгений ее «ангел-хранитель», то, получив письмо, он должен пойти к родителям Татьяны и просить ее руки. Если же он «коварный искуситель», то он ответит на ее любовь, но не будет давать ей никаких гарантий — то есть, попросту говоря, воспользуется ею. Однако Евгений выбирает третий путь — он объясняет Татьяне наедине, что не может ответить на ее чувства. Это можно назвать благородством с его стороны — ведь по меркам XIX столетия Татьяна поступила весьма смело, выступив инициатором отношений, и Евгений вполне мог отнести письмо матушке Лариной, загубив репутацию девушки.

После отъезда Онегина Татьяна идет к нему в дом и изучает оставленные им книги. В отличие от Татьяны, Онегин предпочитал романтиков, в частности, лорда Байрона. И Татьяна снова благодаря книгам делает ошибочное суждение об Онегине — она видит его Дон-Жуаном, тем самым коварным обольстителем. Она даже не забывает его в этом упрекнуть в финале романа:
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?

Упреки Татьяны несправедливы: Онегин действительно влюбился. И когда она краем сознания понимает это, у нее вырывается: «А счастье было так возможно!» На примере истории Татьяны и Евгения Пушкин как бы говорит: нужно разделять книги и реальную жизнь. И в этом убеждал своих читателей не только Пушкин.

Иван Тургенев, чей юбилей мы отмечаем в 2018 году, изобразил похожую ситуацию в романе «Отцы и дети». Его герой Базаров — человек начитанный, но предпочитает он только научную и философскую литературу, прежде всего, немецкого основоположника материализма Бюхнера. Бюхнер отвергает все духовные ценности, рассматривая все существующее сквозь призму материи, и Базаров мыслит так же. Даже в любви для него существует только физиологический аспект — «любовь романтическую» он категорически отрицает. Но происходит неожиданное: Базаров влюбляется в Анну Одинцову, и это становится ударом для него. Вчерашний нигилист с отвращением чувствует в себе романтика. Но еще хуже ему становится, когда Одинцова не отвечает ему взаимностью. Это добивает Базарова — у него рушится мировоззрение, и логичным финалом его судьбы становится смерть — не от любви, а по вполне материалистической причине, он заражается тифом от больного. Можно сказать, что книги загубили его судьбу — не принимай он так серьезно учение Бюхнера, вполне мог бы быть счастлив.

И наконец, чуть было не совершил фатальную ошибку Лев Толстой — но не в книге, а в своей жизни. Перед свадьбой с 18-летней Софьей Берс писатель дал невесте прочитать свой дневник, в котором подробно описывал свои добрачные связи. Для Софьи, неискушенной молодой девушки, подобные признания стали шоком. Она решила разорвать помолвку, и это бы случилось, если бы за дело не взялась ее мать. Она переговорила сначала с писателем и получила ответ в духе рыцарских романов Вальтера Скотта, которыми зачитывался тогда Лев Николаевич: «Между мужем и женой не должно быть секретов». Потом ей удалось убедить дочь, что такая честность говорит об искренних чувствах. В итоге, как мы знаем, свадьба состоялась, Софья Андреевна и Лев Николаевич прожили вместе больше сорока лет. Жена Льва Толстого поистине героическая женщина, которая сыграла огромную роль в творческой и личной жизни писателя, став его секретарем, переписчицей романов и матерью тринадцати его детей. А ведь этого всего могло бы и не быть, не вмешайся вовремя мать Софьи… Так книги чуть не навредили одному из самых выдающихся русских писателей и мыслителей. Так что, подытожил свою лекцию-провокацию опытный преподаватель, «Книга — книгой, а своим умом двигай».

Мне стали интересны эти соображения, и я стала еще искать размышления на тему пользы чтения. Познакомьтесь еще с одними выводами:

 По отношению к чтению род человеческий можно разделить на три группы:

• К первой относятся те, которые не читают из-за своей необразованности, отсутствия такой потребности. Раньше к этой группе относилось большинство. Сейчас, можно надеяться, эта группа уменьшилась, но остается еще довольно значительной.
• Ко второй группе относится большинство, это те, которые позитивно относятся к чтению, ценят его, читают много.
• И к третьей - единицы, это выдающиеся умы, такие как Шопенгауэр, Ницше, Розанов. Их не может быть много. Это элита человечества. К этой группе относятся те, которые достигли такого уровня, что чтение лишь мешает им мыслить. Они осознают это и к чтению относятся с недоверием и осторожностью. Да, и Шопенгауэр, и Ницше, и Розанов говорят практически об одном и том же: чтение мешает думать, мешает самостоятельно мыслить. Конечно, в молодости, в период становления как личности они читали, и читали много. Но затем чтение стало им мешать. Оно стало им не нужным. 

Также считается вредным избыточное чтение, происходит так называемая иллюзия опыта. В голове — куча знаний, человек-энциклопедия сведущ во всех областях, при этом его личный опыт минимален. Общаешься с таким «экспертом», он все знает, но ничего не умеет. Самомнение большое. Реальных результатов — нет. Такие люди вместо того чтобы бегать, читают книги о том, как бегать, чтобы жить, читают о том, как это делать.

А что думаете вы о чтении? Может ли оно быть вредным?