Август 1941 года

Август 1941 года – 2-й месяц Второй мировой войны. СССР вступил в тяжелейший период своей истории, когда под мощным давлением врага приходилось уступать ему территории и нести серьезные потери. В этой катастрофической ситуации бойцы и командиры Красной Армии выполняли свой долг до последнего.

Немецкие войска по-прежнему вели наступление сразу на всех стратегических направлениях. Больших успехов им удалось достичь на Западном фронте, где в начале августа в результате наступления танковой группы Гудериана в районе Рославля попали в окружение части 28-й армии в составе двух стрелковых и одной танковой дивизии. По немецким данным, было захвачено более 38 тысяч пленных. 

Командующий армией генерал-лейтенант Владимир Качалов погиб 4 августа при прорыве из окружения. Ставка Верховного Главнокомандования, не имея сведений о его судьбе, в приказе № 270 от 16 августа 1941 года обвинила Качалова в измене и сдаче в плен. Генерал был реабилитирован только в 1953 году, после установления истинных обстоятельств его гибели.

Еще хуже начался месяц на Юго-Западном фронте. 2 августа в районе украинского города Умани танковая группа Клейста, соединяясь с 17-й полевой армией, замкнула котел, в который попали сразу две советских армии – 6-я и 12-я. Спустя неделю организованное сопротивление окруженных частей прекратилось, а немецкие войска получили возможность провести операцию на окружение всего Юго-Западного фронта. Но это произошло уже в сентябре.

По советским данным, в плен попали более 60 тысяч человек, по немецким – более 100 тысяч. Среди них оказались командующие 6-й и 12-й армиями генерал-лейтенант Николай Музыченко и генерал-майор Павел Понеделин, а также ряд других военачальников. Понеделин и командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Николай Кириллов также попали в печально известный приказ ВГК, и после войны, в 1950 году, были расстреляны "за измену Родине". А в 1956 году оба были посмертно реабилитированы.

Южный фронт, чтобы не попасть в подобную ситуацию, вынужден был довольно стремительно отводить свои части на восток. В результате, 5 августа начались бои на подступах к Одессе. А через несколько дней город оказался на осадном положении. 5 августа началась и оборона другого морского порта – Таллина, которая продлилась до 27 августа, когда гарнизону города было предписано перебазироваться в Крондштадт и Ленинград. В отличие от Таллина, Одесса держалась до середины октября.

На сплошном черном фоне поражений имелись отдельные светлые пятна побед и подвигов – в основном, в воздухе, но были героические противостояния и на земле. Например один из самых знаменитых русских танкистов – Зиновий Григорьевич Колобанов, совершил свой бессмертный подвиг 20 августа 1941 года у небольшой деревни Войсковицы.

Из воспоминаний Зиновия Колобанова: Командира танковой роты Зиновия Колобанова вызвали к командиру 1-й танковой дивизии В.И. Баранову. Штаб находился в подвале собора в Гатчине, которая называлась тогда Красногвардейском.

Колобанов явился по приказу, доложил. Комдив посмотрел на него в упор тяжелым взглядом.

- Карту хорошо читаешь? Ориентируешься свободно?

Колобанов: «Я молчал. Что ответить командиру дивизии? Такой, думаю, сейчас экзамен мне устроит...»

Перед Барановым стоял тридцатилетний старший лейтенант, которого новичком было назвать трудно. Он пришел в танковые войска по комсомольскому призыву. После окончания училища как отличник, который имел право выбирать место службы, выбрал Ленинград, «который любил заочно». Во время советско-финляндской войны прошел от границы до Выборга, трижды горел. Недавно отличился в боях под Ивановским. Его экипаж уничтожил фашистские танк и пушку. Все это знал, конечно, командир дивизии. Но на этот раз он был особенно сдержан и строг.

- Ну-ка взгляни...- Он указал на карту.- Какая это дорога?

- На Лугу.

- Так... А эта?

- На Кингисепп.

- Хорошо. Значит, разбираешься. Так вот, старший лейтенант, своей ротой перекроешь все дороги к Красногвардейску. Так, чтобы ничего немецкого по ним не прошло...- Он остро взглянул на танкиста.- Будете стоять насмерть!.. Обстановку знаешь?

Знал Зиновий Колобанов обстановку. Отступать было уже некуда. Позади - Ленинград.

Колобанов: «Когда я вернулся в роту, там заканчивали погрузку снарядов. Брали по приказу главным образом бронебойные. Два боекомплекта. Это значило, что придется иметь дело с танками противника.

Дорог, которые следовало перекрыть, было три. Я отдал приказ экипажам, направив их на дороги по флангам, сам решил встать на дороге посередине. С командирами танков мы поддерживали связь по радио. Они, как положено, докладывали о выходе на позицию, о маскировке... Пошли и мы. Выбрали ту самую высоту за Войсковицами. Дорога шла мимо нас под небольшим углом отлично просматривалась. Начали оборудовать позицию для засады. А вырыть капонир для «KB» - это прямо скажу, тяжкий труд. Да еще грунт попался крепкий. Но оборудовали и основную позицию, и запасную. Поставили танк, все тщательно замаскировали»

. На рассвете воздух наполнился отвратительным прерывающимся гулом: на большой высоте в сторону Ленинграда шел строй фашистских пикирующих бомбардировщиков. Тут Колобанов понял, что не спит он не один. Кто-то, скрипнув зубами, произнес:

- Когда же мы их бить будем?

- Ладно,- ответил командир.- Когда-нибудь да будем.

День начинался ясный. Солнце поднималось все выше. Тихо, спокойно было под Войсковицами. Из-за маскировки молча глядело на дорогу орудие «KB». Только во втором часу дня на дальнем конце дороги появился клуб пыли.

- Приготовиться к бою! - отдал приказ командир. Люки были закрыты. Танкисты замерли на своих местах.

Колобанов: «Замечательные, прекрасные люди. Не знаю, поймете ли вы это, но экипаж танка - больше, чем семья. Ведь танк - машина, которая подчиняется коллективу. Здесь необходимы полная слаженность и взаимопонимание. Иначе воевать нельзя. Я понимал и чувствовал каждого: опытнейшего механика-водителя Колю Никифорова, командира орудия, настоящего мастера своего дела Андрея Усова, очень смелого радиста Пашу Киселькова, заряжающего, хорошего человека Колю Роденкова».

Первыми по дороге прошли три мотоцикла с колясками.

- Пропустить! - приказал Колобанов.- Это разведка.

Густая пыль еще не улеглась, когда показалась колонна. Впереди - штабные машины, за ними - танки. Колонна вытягивалась и вытягивалась, ревя моторами, по дороге. Казалось, у нее нет конца.

Голова колонны миновала перекресток и пошла к березкам. Расстояние до нее было всего метров полтораста, и экипаж «KB» видел все совершенно отчетливо. Танки «T-III», «T-IV» шли не как положено - на сокращенной дистанции. Люки были открыты. Часть немцев сидела на броне. Кто-то жевал, кто-то играл на губной гармонике. «Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два»,- считал Колобанов. И тут же последовали доклады экипажа:

- Командир, двадцать два!

- Двадцать два!..

Дальше все пошло по секундам. В шлемофоне у командира послышался голос комбата И.Б. Шпиллера:

- Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

Между тем первый фашистский танк уже приближался к березкам, и Колобанов скомандовал:

- Ориентир первый, по головному, прямой, выстрел под крест, бронебойным - огонь!

Ударил выстрел, остро запахло пороховым дымом. Первый фашистский танк содрогнулся, замер, откуда-то изнутри вырвалось пламя.

Колонна была так длинна, что задние ее танки продолжали накатываться вперед, еще больше сокращая дистанцию между собой. Горел уже второй танк, и Колобанов перенес огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на болоте.

Фашисты были застигнуты врасплох. Первые выстрелы они произвели по копнам сена, решив, что засада скрывается там. Но через несколько секунд им уже все было ясно. Что думали вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им просто самоубийцей. Они не знали, что имеют дело с «KB» и, прежде чем они подобьют или уничтожат его, многим из них придется отправиться на тот свет.

Колобанов: «Меня часто спрашивали, было ли мне страшно. Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню почему. Я - человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но все равно всю жизнь чувствую себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ «стоять насмерть». Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло».

Началась дуэль на дистанции прямого выстрела. Пушка «KB» била по двадцати фашистским танкам, два десятка фашистских танковых орудий били по «KB». На его позиции земля кипела, взлетала фонтанами. От маскировки уже не осталось ничего. Фашистские снаряды кромсали 80-миллиметровую «фальшброню» у башни. Танкисты глохли от разрывов, задыхались от пороховых газов, окалина, отскакивая от брони, врезалась им в лицо. Но Усов отправлял по вражеской колонне снаряд за снарядом. Так продолжалось час с лишним.

Колобанов: «Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: «Ура!», «Горит!..» А восстановить какие-то подробности этого боя не могу».

Памятных происшествий было два. Разрывом срезало командирский перископ. Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного запасной. Затем ударом снаряда заклинило башню. Тут проявил свое мастерство Никифоров, разворачивая всю машину.

А потом разрывы стихли (после боя экипаж «KB» сосчитал следы попаданий в свой танк - их было 156).

Дорога молчала. Горели все 22 фашистских танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжелый синий дым тянулся над равниной.

Зиновий Колобанов после этого боя еще продолжал воевать на подступах к Ленинграду, выигрывая драгоценное время для подготовки обороны города, которого фашистам не суждено было взять. Тогда, 20 августа, между немецкой ударной танковой группировкой и Ленинградом оказались только 5 танков – Остатки танковой роты под командованием Зиновия Колобанова. В ходе боев 20 августа немецкие войска потеряли уничтоженными 44 танка, противотанковые орудия и пехоту. Все 5 танков КВ остались в строю, не понеся потерь. Экипаж танка КВ Колобанова сжег 22 немецких танка и был представлен к наградам, но звание Героя Советского Союза никто так и не получил.

Не менее героические события совершались в эти дни в воздухе. Так, летчик-истребитель младший лейтенант Виктор Талалихин в ночь на 7 августа одним из первых произвел ночной таран, сбив около Москвы бомбардировщик Heinkel He 111. На следующий день ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

8 августа советской морской авиацией был совершен первый налет на Берлин, в качестве ответного "жеста" на бомбардировку Москву 22 июля. Налеты на столицу нацистской Германии продолжались до 5 сентября. За это время было совершено 52 самолето-вылета, в ходе которых было сброшено более 36 тонн фугасных и зажигательных бомб, а также 34 бомбы с листовками. Десяти летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза, а 1-й минно-торпедный авиационный полк Балтийского флота одним из первых был удостоен гвардейского звания.

Однако эти локальные успехи в воздухе не могли компенсировать тяжелой обстановки на земле, которая складывалась совсем не в пользу оборонявшихся. Не помогло и усиление значимости Ставки Верховного Командования, которая 8 августа постановлением ГКО и ЦК ВКП (б) была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования (СВГК). Верховным же Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР был назначен Иосиф Сталин.

На Западном направлении, где продолжалось Смоленское сражение, наступление группы Гудериана и 2-й полевой армии поставило советские войска в тяжелое положение – к середине августа там были разгромлены 45-й и 63-й стрелковые корпуса, а их командиры, генерал-майор Эрман Магон и генерал-лейтенант Леонид Петровский, погибли.

Надо отметить, что незадолго до гибели в бою Леонид Григорьевич был назначен командующим 21-й армией, однако чуть ранее он добился от вышестоящего командования отсрочки, чтобы вывести свой корпус из окружения. В знак уважения к храброму генералу немцы поставили на могиле крест с его инициалами.

14 августа Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение укрепить Западное направление, трещащее по всем швам под ударами Гудериана. С этой целью на стыке Центрального и Резервного фронтов был создан Брянский фронт, а его командующим назначили генерал-лейтенанта Андрея Еременко. К концу августа Центральный фронт был расформирован, а его части переданы Брянскому фронту.

Другим средством укрепления боеспособности частей было предложено считать приказ СВГК № 270 от 16 августа. В нем, в частности, констатировалось, что за дезертиров теперь должны отвечать их семьи, которые подлежат аресту в случае установления факта сдачи в плен главы семьи.

На Северо-Западном фронте 12 августа немцами был прорван Лужский оборонительный рубеж, после чего враг стал развивать наступление на Ленинград. Надо отметить, что к тому времени командующий Лужской оперативной группой генерал-лейтенант Константин Пядышев был арестован по обвинению в антисоветской агитации, а затем осужден на 10 лет лишения свободы. В 1944 году умер в лагере, а в 1958-м – реабилитирован.

15 августа передовые части вермахта ворвались в Новгород, 20 августа был взят Чудов и перерезана железная дорога Москва – Ленинград.

31 августа враг занял железнодорожный поселок Мга, расположенный в 50 километрах к юго-востоку от Ленинграда.

Что же касается основного стратегического направления, московского, то 15 августа начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта Франц Гальдер записал в своем дневнике, что танковые дивизии сильно растеряли свою материальную часть и способны продолжать марш только частично. По словам Гальдера, "до сих пор фон Бок [командующий группой армий "Центр"] играл ва-банк с превосходящими силами противника и мог вести эту игру потому, что собирался переходить в наступление. В этом и состоял смысл риска.Теперь же группа армий должна перейти к обороне, а это значит, что все проделанное и достигнутое за это время было напрасным".

Спустя несколько дней, 21 августа, в очередной директиве войскам Гитлер заявил, что важнейшей задачей до наступления русской зимы считает не Москву, а захват Крыма на юге и окружение Ленинграда на севере. Решение фюрера повернуть 2-ю армию и 2-ю танковую группу в помощь группе армий "Юг" и тем самым отказаться от продолжения немедленного наступления на Москву вызвало в среде немецкого командования неоднозначную реакцию. Гальдер считал, что этот приказ имеет решающее значение для всей Восточной компании. Гудериан же был против поворота на юг.

Однако, как справедливо заметил командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Герман Гот, "оба фланга группы армий "Центр" при продвижении на Москву подверглись опасности оказаться под ударами, на юге эта опасность уже давала о себе знать…"

Красная Армия не собиралась сдаваться на милость победителям. 30 августа началось контрнаступление сразу трех фронтов – Западного, Резервного и Брянского.

Тем временем, активно формировалась антигитлеровская коалиция. 14 августа США и Великобритания приняли программный документ союза – Атлантическую хартию. В нем, среди прочего, заявлялось о необходимости военного разгрома стран-агрессоров. СССР присоединился к этой декларации 24 сентября 1941 года.

16 августа в Москве между Советским Союзом и Великобританией было заключено соглашение о товарообороте, кредите и клиринге. 25 августа войска обеих держав в рамках операции "Согласие" оккупировали Иран. Целью вторжения стала защита иранских нефтяных месторождений от возможного захвата войсками Германии и их союзниками, а также защита транспортного коридора (южный коридор), по которому осуществлялись поставки по ленд-лизу для Советского Союза. 31 августа в Архангельск прибыл первый английский конвой. Таким образом начались совместные действия Северного флота и военно-морских сил союзников.

Война становилась все масштабней и все менее выигрышной для нацистской Германии и ее союзников.

1942

Август 1942 года, 36-й месяц Второй мировой войны. Части вермахта форсировали Дон и вышли к Волге в районе Сталинграда, одновременно был захвачен Майкопский нефтяной район, а немецкие горные части поднялись на самую высокую гору Кавказа, Эльбрус.

Август стал временем тяжелейшего кризиса для Советского Союза – враг на юге страны стремительно продвигался вглубь страны, и в какой-то момент многим казалось, что отлаженной германской военной машине, как и в 1941-м, нечего противопоставить. Попытки как-то затормозить этот "паровой каток" приводили к тому, что вермахт наносил Красной армии одно поражение за другим, продвигаясь сразу в двух расходящихся направлениях.

Боевые действия на Северном Кавказе развивались драматически для советских войск, которые стремительно отступали под натиском соединений группы армий "А". Локомотивом наступления выступила 17-я германская полевая армия, поддержанная 1-й германской танковой армией. Об их железный кулак разбивались контратаки советских частей.

Немцам сравнительно легко удалось преодолеть реку Кубань, захватить города Ставрополь, Армавир, Майкоп, а затем и Краснодар. Майкопские нефтескважины в спешном порядке пришлось уничтожить. 19 августа начались кровопролитные бои за Новороссийск, которые не утихали ни днем, ни ночью. Город обороняли не только стрелковые части 47-й армии, но и моряки Черноморского флота и Азовской военной флотилии.

Нацисты вышли к предгорьям Главного Кавказского хребта, и 21 августа водрузили на Эльбрусе флаг со свастикой. В тот же день начальник штаба верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Гальдер меланхолично записал в свой дневник: "У фюрера большое возбуждение по поводу медленного овладения перевалами Кавказа". Министр вооружений и военной промышленности Германии Шпеер позднее вспоминал, что Гитлер был вне себя от поступка горных егерей, называя их "сумасшедшими скалолазами", которые, мол, вместо того, чтобы наступать на Сухуми, тешат свое самолюбие совсем в другой стороне Кавказа.

Фюрер зря ругал своих подчиненных – 25 августа пал Моздок и противник стал угрожать Грозному. В конце месяца немцы захватили Анапу, и части советской морской пехоты, оборонявшие Таманский полуостров, оказались в окружении, из которого им пришлось прорываться с помощью кораблей Азовской военной флотилии.

В целом, первый раунд битвы за Кавказ остался за Третьим рейхом, который вплотную приблизился к запасам стратегического сырья СССР в виде грозненской и бакинской нефти, а также месторождениям вольфрамо-молибденовых руд, необходимых в производстве танковой брони. С военно-политической точки зрения захват Кавказа мог подтолкнуть Турцию к вступлению в войну на стороне Германии.

Не лучше обстояли дела на Сталинградском направлении, где в начале августа группа армий "Б" окружила четыре советских дивизии 62-й армии западнее города Калача, расположенного в большой излучине Дона, в 80 километрах от Сталинграда. Через две недели боев из немецкого "мешка" к своим выбрались немногие.

5 августа Ставка верховного главнокомандования, учитывая слишком широкую полосу обороны, разделило части Красной Армии, сражающиеся на этом направлении, на Юго-Восточный (командующий генерал Еременко) и Сталинградский фронты (командующий генерал Гордов). Первому поручалась оборона южного фаса Сталинградского внешнего обвода, второму – непосредственная защита города. Вскоре выяснилось, что разделение фронтов вносит путаницу в общую оборону, в частности, мешая массированно использовать авиацию. Поэтому Ставка приняла решение, по которому Сталинградский фронт подчинялся командующему Юго-Восточным фронтом.

9 августа, в директиве № 493 Сталин и генерал Василевский (в качестве начальника Генерального штаба) потребовали от командующих фронтами, "не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами для того, чтобы отстоять Сталинград и разбить врага".

Помимо призывов, Ставка выделила из своего резерва 1-ю гвардейскую армию и 4-ю танковую армии, которые обрушили с севера на врага ряд контрударов, стремясь затормозить его наступление на восток. Тем самым, на некоторое время им удалось остановить немцев на дальних подступах к Сталинграду. Тот же Гальдер озабоченно отмечал: "У Паулюса [командующего 6-й полевой армией] на северном участке – тяжелые оборонительные бои".

Однако через три недели ожесточенных боев, после того, как советские танки были выбиты, главный германский "таран" на этом направлении, 6-я армия, пополнившись резервами, 19 августа возобновил наступление на восток, к Сталинграду, до которого оставалось 60 километров. 22 августа части 6-й армии формировали Дон. На следующий день авиация люфтваффе нанесла по Сталинграду массированный авиаудар, в ходе которого погибло более 40 тысяч человек, в основном местных жителей. Город покрылся горящими руинами.

Еременко позднее вспоминал: "Многое пришлось мне пережить в минувшую войну, но то, что предстало перед нами 23 августа в Сталинграде, поразило как тяжелый кошмар… Визг летящих с высоты бомб, смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рушившихся построек, треском бушевавшего огня. Стонали гибнувшие люди, надрывно плакали и взвывали к помощи женщины и дети".

23 же августа немецкие танковые части прорвались к Волге, близ северной окраины Сталинграда, тем самым отрезав 62-ю армию от остальных сил Сталинградского фронта. Телефонно-телеграфная связь армии с Москвой прервалась, и доклад Сталину о прорыве врага удалось передать только по радио.

Захват такого крупного индустриального населенного пункта на берегу Волги позволял Германии перерезать жизненно важные для СССР водные и сухопутные пути, создав серьезные трудности со снабжением для Красной Армии. Кроме того, падение города, носящего имя Сталина, помогало нацистам нанести сильный идеологический и пропагандистский удар по противнику.

Но сражение за Сталинград только начиналось, и параноидальное стремление Гитлера овладеть им привело Третий рейх к тяжелому поражению и, в конечном счете, к началу коренного перелома во Второй мировой войне. Непосредственные же бои за сам город развернулись лишь в сентябре 1942 года, после того, как войска 62-й и 64-й советских армий по приказу Ставки отошли в Сталинград.

Тем временем, на центральном направлении советско-германского фронта бушевала не менее грандиозная Ржевская битва, в которой, в отличие от Сталинградского сражения, стратегическая инициатива находилась у советских войск. Тем не менее, почти весь август 1942 года Калининский и Западный фронты буквально прогрызали с тяжелыми боями глубокоэшелонированную немецкую оборону на подступах к Ржеву.

Сильно затормозило продвижение советских войск и развернувшееся в десятых числа августа встречное наступление частей вермахта в полосе Западного фронта, где противник контратаковал силами четырех дивизий, в том числе двух танковых. В итоге гитлеровцы не добились успеха, однако и силы Красной Армии были измотаны, и потому к Ржеву советским частям удалось выйти лишь в двадцатых числах августа.

Как и в Сталинграде, бои в самом городе начались лишь в сентябре 1942 года, по своему накалу и ожесточению не уступая друг другу.

26 августа командующий Калининским фронтом генерал Конев был назначен командующим Западным фронта вместо генерала Жукова, который стал заместителем Верховного главнокомандующего. Конева же на посту главкома Калининским фронтом сменил генерал Пуркаев.

Позднее Жуков, в своих мемуарах (в которых он много рассказывал о своей роли в Сталинградской битве) уделил Ржевско-Сычевской операции всего лишь несколько предложений. В частности, он констатировал, что после прорыва немецкой обороны и выхода к железной дороге Ржев-Вязьма наступление руководимых им войск Западного фронта было приостановлено. При этом он подчеркивал, что "город Ржев войскам Калининского фронта взять не удалось, и он остался в руках противника".

Август 1943

В сравнении с тяжелейшими августами 1941 и 1942 года – август 1943 года был «глотком свежего воздуха». Заканчивалась великая Курская битва, Советские войска не только выдержали натиск немцев, но и сохранили силы для проведения собственных наступательных операций, чем Ставка и воспользовалась. Начались 2 крупные наступательные операции: Белгородско-харьковская наступательная операция с кодовым названием «полководец Румянцев» и Смоленская наступательная операция.  Отдельно про каждую из них:

На завершающем этапе Курской битвы была проведена Белгородско-Харьковская наступательная операция (3–23 августа 1943 г.) войск Воронежского (генерал Н. Ф. Ватутин) и Степного (генерал-полковник И. С. Конев) фронтов под кодовым названием «Полководец Румянцев».

Советским войскам противостояли 4-я танковая армия, оперативная группа «Кемпф», входившие в группу армий «Юг» (генерал-фельдмаршал Э. Манштейн) и авиация 4-го воздушного флота. Всего с немецкой стороны было задействовано около 300 тыс. человек, свыше 3 тыс. орудий и миномётов, около 600 танков и штурмовых орудий и свыше 1 тыс. самолётов, с советской стороны — свыше 980 тыс. человек, более 12 тыс. орудий и минометов, 2,4 тыс. танков и самоходных установок и около 1,3 тыс. боевых самолётов.

В ходе операции советские войска нанесли контрудар в момент, когда противник был измотан и не успел перейти к прочной обороне. Для сокращения сроков подготовки операции главные удары наносились не по слабому, а по сильному месту вражеской обороны мощными ударными группировками на узких участках фронта с плотностью до 230 орудий и миномётов и 70 танков и самоходных установок на 1 км фронта.

23 августа войска Степного, Воронежского и Юго-Западного фронтов освободили Харьков, создав условия для освобождения Левобережной Украины. В результате операции «Румянцев» было разгромлено 15 дивизий врага, в том числе 4 танковые.

За мужество и отвагу, проявленные при освобождении Харькова, десяти стрелковым дивизиям Степного фронта было присвоено наименование «Харьковские», двум стрелковым дивизиям и авиаполку за освобождение Белгорода — «Белгородские».

В ходе Смоленской наступательной операции войска левого крыла Калининского и Западного фронтов, развернув наступление в полосе шириной до 400 км, продвинулись на глубину 200–250 км. Они освободили территорию Смоленской области, свыше 7500 населенных пунктов, в том числе города Смоленск, Рославль, Ярцево, Ельню, Спас-Деменск, Дорогобуж, Духовщину, Демидов, разгромили пять пехотных, одну танковую и одну моторизованную дивизии. Еще четырнадцати дивизиям был нанесен большой урон в людях и технике. Для того чтобы восполнить понесенные потери, командование группы армий «Центр» вынуждено было перебросить на смоленское и рославльское направления 16 различных соединений.

Такой широкий маневр стал следствием низкой активности советской авиации, располагавшей незначительным количеством бомбардировщиков. В результате прибывавшие части и соединения врага успевали занять подготовленные оборонительные рубежи в глубине еще до выхода к ним ударных группировок двух фронтов. Это обусловило то, что им пришлось после оперативных пауз, фактически трижды готовиться к прорыву обороны, менять направление главного удара, создавать новые группировки сил и средств, организовывать огневое поражение противника, управление своими войсками, всестороннее обеспечение боевых действий. Несомненно, такие условия в совокупности с дефицитом боеприпасов и горючего повлияли на потери в операции. Они составили 451 466 человек, из них 107 645 – безвозвратно, 863 танка и САУ, 234 орудия и миномета, 303 боевых самолета.

Август 1944

Летом 1944 года, спустя 3 года после Немецко-фашисткого вторжения на территории СССР, Закончилась наступательная операция «Багратион». Красная Армия разбила мощнейшую германскую группу армий «Центр». Её остатки были отброшены на запад на 550–600 км. По существу гитлеровское командование было вынуждено создавать новый фронт. 17 дивизий и 3 бригады противника были полностью уничтожены, а 50 дивизий лишились более половины своего состава. Были освобождены сотни тысяч квадратных километров территории СССР и Польши, созданы условия для проведения широких наступательных операций на других участках советско‑германского фронта.

Победа досталась дорогой ценой. Только безвозвратные потери Красной Армии составили 178 тыс. человек. Но в германских войсках погибло и пропало без вести 409 тыс. солдат и офицеров, взято в плен более 158 тыс.

Гигантское по своим масштабам наступление оказало неоценимую помощь силам союзников, высадившимся в Нормандии в июне 1944 года. Именно Красная Армия продолжала сражаться с большей частью германских войск и соединений гитлеровских союзников. В начале 1945 года она вела бои с 195 дивизиями противника, а союзные силы на Западе — всего с 74. Операция «Багратион» по праву считается одной из наиболее успешных за всю Великую Отечественную и Вторую мировую войну. Победа была достигнута благодаря мужеству и героизму наших воинов и полководческому таланту наших военачальников. «Золотой Звездой» Героя Советского Союза были награждены за освобождение белорусской земли 1,6 тыс. человек, среди них полководцы И. Х. Баграмян, К. К. Рокоссовский, И. Д. Черняховский, А. В. Горбатов, А. П. Белобородов. В ходе операции «Багратион» Москва 36 раз салютовала доблестным войскам, отличившимся в ожесточённых боях.

Подготовил: Бронников А.В.